С Леной недавно разговаривали про детей. Но не в том контексте, в каком вы могли подумать. Говорили про их способность всегда быть в мейнстриме. Моргенштерн, Дора, стендапы Щербакова – ребёнок с большой охотой заполнит свою табула расу всем, что будет мимо пролетать. И в этом его сила перед взрослыми.
Как только в голове заработает заводик рефлексии (у кого раньше, у кого позже) маленький человек начнёт терять связь с коллективным бессознательным. Кто-то обрадуется: «у ребёнка вкус проснулся!» Но вообще это повод для грусти, первые шаги на дороге к одиночеству.
У нас во дворе много детей. Эта многорукая многоголовая орда часто носится под окнами и орёт какую-то ей одной понятную тарабарщину, вызывая прилив лёгкой тревоги. Напротив, одинокая девочка в уголке с книжкой в руках никаких тревог не вызывает. Одинокая девочка оцифрована и поставлена в каталог – где-то на полочке между тепличными цветами и стерилизованными кошками.
Делился этими мыслями. Связь детей между собой, их способность ментально-моментально находить общий язык – это реальный повод для зависти у многих взрослых. Но чтобы к ней приблизиться, видимо, нужны совсем не те штуки, что мне казалось раньше.
